Название: Nice Dreams (изначально - рабочее, но ничего умнее не придумалось) Автор: Letme Предупреждение: фанатам Саи лучше не читать. Хотя... Рейтинг: Думаю, PG-13?.. Пейринг: нет, но если очень хочется - Сая/Хадзи, Сая/Карл, Сая/Соломон, для людей с хорошим воображением - Гарман/Моисей. Жанр: ангст, видимо... Размер: мини Дисклеймер: Сая, Дива, сифы и прочие персонажи принадлежат их создателям. Моя только идея. Саммари: Сая спит... 30 лет... что же ей снится?.. и кто ей снится? От автора: моей целью было подарить сифам новую жизнь. Я сама не ожидала, что рассказ примет такую форму. ___________________________________________________________________ «Спи спокойно, Сая». Если бы она еще не уснула и услышала слова Кая, сказанные с такой нежностью и теплотой, она могла бы подумать, что это какая-то издевка. Насмешка. Злая ирония. Потому что сон ее был далек от спокойного... *** Она блуждала в темноте, не зная ни куда идет, ни куда хочет идти. Ей просто нужно было идти, потому что если остановиться… если перестать двигаться… Если она останавливалась, темнота окутывала ее со всех сторон, вязкими чернилами стекая по израненному телу. Во сне Сая вся была залита кровью, и чужой, и своей, но ее раны больше не заживали. Темнота застилала глаза, и иногда Сае казалось, что она ослепла. Тогда она в панике начинала кричать, но темнота устремлялась в ее раскрытый рот, заставляя давиться собой и не давая больше издать ни звука. Темнота липла к ней, будто смола. Густая, липкая смола, насквозь пропитавшая вновь отросшие волосы. Собственные волосы обвивали ее, словно кокон, и сжимались, стремясь задушить. Когда Сая уже не могла пошевелиться, она падала на землю и лежала, прислушиваясь к звукам в темноте. Во мраке завывали и ревели рукокрылы, и кричали их человеческие души – надрывно, обреченно. Их голоса раздирали ей сердце, сводили с ума. У Саи больше не было меча, не было возможности себя защитить, у нее был только страх. И этот страх гнал ее вперед, не давая перевести дыхание. Не важно, куда – только идти, только не останавливаться. *** Ей было холодно. Очень холодно. Сая знала, что холод принесли мертвые. Иногда их лица мелькали перед ней – все больше те, кого она убила во Вьетнаме. Испуганные, беззащитные люди. Они и сейчас смотрели на нее глазами, полными ужаса, но теперь она и сама боялась не меньше. И у нее уже не было сил, чтобы корить себя за то, что она совершила. – Я не хотела… – бормотала она снова и снова в темноту, устало, механически передвигая ноги. – Я не хотела… – Не хотела? – раздался удивленный голос, и Сая вдруг увидела Диву. Ее сестра стояла перед ней в своем черном сценическом платье, удерживая кристаллизованное плечо второй, еще живой, рукой. – Сая, зачем ты лжешь? Ты всегда твердила, как заведенная: «Мое единственное желание – убить Диву». И теперь ты говоришь, что не хотела?.. А еще… – по лицу Дивы скользнула печаль. – Ты собиралась убить моих малышек. Твоих родных племянниц. А ведь они… они никак не могли себя защитить. Как ты можешь быть такой жестокой, сестренка?.. Голубые глаза смотрели с таким укором, что Сая рухнула на колени, не выдержав его тяжести. – Ты… убила тех людей… – Какие-то люди тебе дороже родной сестры. – Дива покачала головой. – А ведь ты даже не спросила, почему я их убила. Ты не подумала, что они могли меня вынудить? Что они сами напали на меня?.. – Так ты… защищалась? – А мне нельзя?.. Ах, я забыла… Я же дикий зверь, которого держали в клетке, чтобы насытить жажду знаний. У зверей прав нет – ни на жизнь, ни на самозащиту. Только ты была любимой папенькиной дочкой, только у тебя есть право решать, кого и зачем убивать. – Дива… – Сая подняла голову, и вскрикнула: – Нет!.. Ее сестра была мертва: кристаллизация распространилась по всему телу, и Дива рассыпалась на осколки, которые на глазах превращались в тончайшую каменную пыль. Сая рыдала, горько и безутешно, молотя кулаками по чему-то жесткому. Обессилев от рыданий, она затихла на этой жесткой поверхности, тупо глядя на нее. И вдруг поняла, что сидит – точнее, почти лежит – на гробу. Она знала, что это ее гроб. – Все правильно… – прошептала Сая. – Я должна была умереть, и гроб – самое подходящее для меня место. Только почему-то я не умерла… Я… почему я не умерла?.. Или я умерла и теперь попала в ад за свои грехи?.. – Да, Сая… – раздался дрожащий от возбуждения голос, и Сая поняла, кто будет ее следующим визитером. Из красноватых теней выступил Карл. На нем был его излюбленный костюм призрака, насквозь пропитанный кровью. Карл снял маску и улыбнулся, сверкнув клыками: – Я так надеялся, что мы окажемся в аду вместе, Сая. И вот, смотри – мое желание осуществилось! Я буду убивать тебя долго, нам ведь некуда спешить. Никто нам не помешает, ни твой шевалье, ни твои друзья. – Знаешь, Сая, меня многому научили, – продолжал он доверительно. – Меня столько раз разрезали на куски, убивали и воскрешали снова, что я был бы последним дураком, если бы ничему не научился в этой блестящей школе жестокости. Да и ты, моя возлюбленная, хороший учитель. У нас, рукокрылов, почти не остается шрамов, но я помню каждый твой удар. Карл сделал шаг к гробу, и Сая вжалась спиной в каменную стену. Стена была холодная и шершавая, она оцарапала кожу даже сквозь одежду. А Карл вдруг упал на колени и закрыл глаза руками: – Почему… Почему ты никогда не попыталась понять меня? Ведь у меня… у меня не было никого… Сая вспомнила ту ночь, когда убила его, и вспомнила слова Соломона. Поколебавшись, она протянула руку и коснулась длинных шелковистых волос. Но Карл отдернулся, и вскрикнул, запрокинув голову. Его лицо мучительно исказилось; по нему прошла сеточка трещин. И он рассыпался в прах точно так же, как и Дива. *** Они все приходили к ней: все, кого она убила или кто умер по ее вине. Дива и Карл, Рик и отец, и Соломон с нежным лицом падшего ангела и таким же печально-нежным взглядом. Все они говорили с ней, обвиняли или молили, и Сая потеряла счет времени и счет своим слезам. – Почему ты плачешь? – удивленно спрашивала Ирэн, кутаясь в плащ из кровавых теней. Багровые отсветы играли на ее белокурых волосах, и алые блики мерцали в больших грустных глазах. – Почему ты плачешь, Сая? Ведь ты жива, а жить – так хорошо… А ты, значит, помнишь нас, раз я здесь. Спасибо тебе, Сая. Ирэн нежно улыбалась и обращалась в камень, и сверкающая пыль ложилась Сае на колени. – Привет, Сая, – обращался к ней еще какой-то сиф. – Ты убила меня той ночью на корабле, помнишь? Разрубила пополам. Я подумал, может, тебе будет интересно узнать мое имя. Меня звали Ян. – Если бы ты не тратила время на жалость к себе, мы прожили бы еще немного, – беззлобно говорил Гудриф, улыбаясь. – А я бы не потерял лучшего друга. Ты теряла близких друзей, Сая? – Тварь! – кричал Гарман, сверкая глазами. – Мы сражались на твоей стороне, но ты вовсе не собиралась помогать нам. Ты знала, что нам нужна кровь Дивы, но ты убила ее при первой возможности, и плевать ты хотела на то, что какие-то сифы после этого передохнут! Ни капли ее крови никто из нас не получил! – Но… но вы уже умерли к тому времени!.. – Лулу не умерла. Лулу была еще жива, но тебе было все равно. Ты думаешь только о себе и о людях. Жаль, что мы не прикончили тебя тогда! – Можешь прикончить меня сейчас… – слабым голосом отвечала Сая. – Нет уж! – Гарман оскалил клыки в злорадной усмешке. – Не доставлю тебе такое удовольствие. Получишь все сполна! Ты помнишь нас, и мы знаем путь в твои сны. *** Только один из сифов ни разу не сказал ей ни слова. Моисей появлялся из ниоткуда, и подолгу неподвижно стоял на грани видимости. Его лицо в колышущихся тенях было бесстрастно, и только взгляд – немигающий пристальный взгляд – пронзал Саю острее, чем могла бы пронзить его коса, и Сая вжималась в неровный камень стены, в деревянную крышку гроба под этим безмолвно осуждающим взглядом. Какие же яркие у них глаза, и как они обжигают, часто проносилась в ее голове мысль. Как то изумрудное пламя, в котором они сгорают… *** Сая не знала, сколько продолжался этот бесконечный кошмар, но в какой-то момент все они исчезли. Мертвецы покинули ее сны, и она осталась наедине с вязкой темнотой, пахнущей кровью, и голосами рукокрылов, которые искали ее, чтобы разорвать на части. *** Когда она наконец проснулась, Хадзи был рядом. Он положил у ее изголовья розу и чуть улыбнувшись, спросил: – Ты видела приятные сны? Сая бросилась ему на грудь, разрыдавшись. Она плакала и плакала, словно пыталась выплакать наяву все те слезы, которые пролила за 30 лет своего сна о тьме и смерти. *** Когда Сая затихла в объятиях своего шевалье, Хадзи рассказал ей, что изменилось в мире, пока она спала. Дэвид несколько лет назад скончался от сердечного приступа. Джулия после смерти мужа уехала в маленькую деревушку, где тихо доживает свой век. Их сын вырос, выучился и сейчас преподает биологию в университете. Луис уехал в Америку и открыл там закусочную, назвав ее, не мудрствуя лукаво, «У Луиса». По его словам, вполне доволен жизнью. Окамура и Мао гоняются за сенсациями по всему свету. В последний раз их видели в какой-то горячей точке, они готовили репортаж для крупного телеканала. Кай, которому уже под пятьдесят, жив-здоров, готовит с каждым годом все лучше. Ресторанчик «Оморо» пользуется популярностью за вкусную еду, демократичные цены и домашнюю обстановку. Кай так и не женился, в ресторане ему помогают дочери Дивы. Они давно выросли и закончили школу. Сая вздохнула, потом спросила: – А Лулу? Она жива? Хадзи, казалось, был удивлен тем, что его Королева вспомнила про последнего сифа. – Лулу жива, – ответил он. – По настоянию Кая Джулия нашла способ избавить ее от Терниев. – И… как она? – Она… изменилась. Не внешне… И… мультфильмы теперь смотрит реже. *** Встретиться сразу со своим прошлым было страшно. Сая просто не знала, как она вдруг появится в «Оморо», что скажет. Не знала, как вести себя с Каем, с которым ее разделяло 30 лет. Как смотреть в глаза племянницам, которых собиралась убить. Ей нужно было время. Время, чтобы понять, как изменился мир и как привыкнуть к этим переменам. Попросив Хадзи оставить ее одну, Сая ушла бродить по городу. Она ходила по знакомым улицам, узнавая и в то же время не узнавая их. Все изменилось, но вовсе не так, как предсказывали фантастические фильмы о будущем. Все словно… переродилось. Город стал выглядеть иначе, но его можно было узнать. Это был все тот же город, в котором она прожила недолгое счастливое время с отцом и братьями, и в котором впервые столкнулась с кровью, сражениями и болью потерь. Сая и сама не поняла, как ноги принесли ее к школе, в которую она ходила когда-то. Утреннее солнце сверкало на стеклах окон. Они слегка задрожали, когда над школой с низким гулом пролетел самолет. Девушку пронзило острое чувство ностальгии. Когда-то она каждый день видела эти военные самолеты, слышала рев их двигателей, но ничего не знала об ужасах войны. Тогда она была такой беззаботной… Сая села на траву и долго смотрела на свою старую школу, думая о навсегда ушедших днях. Ей было безумно тоскливо. *** Вокруг стало шумно – кончились уроки, и ученики начали расходиться по домам. Счастливые, беспечные… Все, что их волновало – это результаты экзаменов или первая любовь. Безусловно, важные для них проблемы. И пусть у них никогда и не будет более серьезных проблем… Пусть хоть они узнают счастье, которого она была лишена. Сая поднялась с земли, отряхнула юбку – Хадзи принес ей новое платье на смену ее полуистлевшей, покрытой паутиной одежды, – и направилась к входу в школу. Ей хотелось побродить по знакомым коридорам, взглянуть на аудитории, где она когда-то училась. Девушка уже пересекла половину школьного двора, когда вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд. Холодея, Сая обернулась, и ее встряхнуло, словно от удара молнии. Она знала этот взгляд. Слишком часто она видела его в своих кошмарах, чтобы не знать. Как ученику старшей школы, ему не могло быть меньше шестнадцати, хотя выглядел он младше – возможно, из-за мягких, почти девичьих черт лица. Густые черные волосы немного отросли, а челка, наоборот, стала короче – больше не закрывает глаза. Но сами глаза все такие же невероятно зеленые. – Но… как?.. – выдохнула Сая. Моисей стоял в тени деревьев всего в каких-то двадцати шагах от нее. Моисей, который уже тридцать лет был мертв. Как? Откуда? И… ведь солнце! А на нем – не привычный плащ с капюшоном, а обычная школьная форма, такую когда-то носил и Кай: черные брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Да и в целом он выглядел как-то иначе… Как и город – он изменился. И остался прежним. Эти глаза ни с чем не спутаешь. – Долго ты еще тут стоять намерен? К Моисею подошел другой парень. Повыше ростом, рубашка небрежно полурасстегнута. Каштановые волосы собраны в хвост, а в ярких зеленых глазах сверкает нетерпение. Сая не сразу поняла, кто он. С длинными волосами и без очков его было не так легко узнать. – Пошли уже! Опоздаем. Моисей что-то тихо сказал и направился к воротам. Гарман бросил на Саю косой взгляд, нахмурился, потом резко повернулся и пошагал следом за другом. Сая так и осталась стоять посреди школьного двора. Померещилось?.. Обозналась?.. Нечеловечески зеленые глаза… У обоих… Слишком для совпадения. *** Оставшийся день прошел как во сне. Сая тенью плутала по улицам, не видя, куда идет и не зная, куда хочет идти – как в своем кошмаре. И она вспоминала свой кошмар, шаг за шагом, деталь за деталью. Это было больно, но она знала, что заслужила эту боль. Перед ее глазами постоянно вставало лицо Моисея, и этот взгляд, который Сая так и не смогла разгадать. Почему он не сказал ей ни слова? Если бы он обвинял ее, как Гарман, ей бы, наверное, стало легче. Но он, видимо, презирал ее настолько, что не считал достойной даже обвинений. Что ж, он имеет на это право. Ведь, как сказал Гарман, – она действительно не думала о сифах. Она думала только о самом важном – об избавлении мира от рукокрылов. О спасении человечества. Разве же она была не права?.. Разве она поступила плохо?... Ведь сифы, в конце концов, тоже рукокрылы! Все, о чем мечтала Сая – это уничтожить ненавистную ей расу. Безусловно, она поступала благородно, из лучших побуждений. Но изнутри ее душу точило чувство вины, усиливая и без того почти непереносимые страдания. Вот откуда взялись все ее кошмары, и видит бог, если она и была виновата, она поплатилась сполна – как и обещал во сне Гарман. Но если так – почему ее кошмар ожил в реальности? За что ей такое? Почему ее удел – вечно страдать за прошлые грехи? Может быть, это все-таки какое-то нелепое совпадение, и на самом деле сифы там, где им самое место – в небытии? Сае очень хотелось, чтобы это было так. *** Пока Сая бродила по городу, постепенно стемнело. И в какой-то момент она услышала за своей спиной неуверенный голос: – Сая? Это ты? Девушка обернулась и вздрогнула, увидев невысокую фигуру в длинном плаще с капюшоном. Слишком много прошлого для одного дня… Лулу вышла из тени на свет, падающий от витрины магазина. – Так это в самом деле ты, Сая! – радостно воскликнула девочка-сиф. – Я почувствовала твой запах, но решила, что мне показалось. Сая окинула ее взглядом. Да, внешне – такая же. Хотя и постриглась под каре, а вместо мрачного черного балахона – ярко-красный плащ. Плащ расстегнут, из-под него видно короткую юбку и высокие сапоги на шнуровке. Похоже, Лулу увлеклась человеческой модой… Хотя кто знает, что там сейчас в моде. – Привет, Лулу. – Сая, что тебе снилось? Тут так много всего случилось! Хадзи тебе рассказал? – Да…. Рассказал в общих чертах. – Сая предпочла ответить только на последний вопрос. – А он сказал, что Моисей и Гарман живы, точнее, снова живы – и учатся в твоей школе? – выпалила Лулу самую важную для нее новость. Сая побледнела. – Хадзи… нет. Но я… сама видела. – Правда? – воскликнула Лулу. – Странно, что он не рассказал… А ты тоже их узнала, да? Они, конечно, выглядят немного по-другому… Их и зовут по-другому, но я все равно называю их прежними именами. Они снова живы, представляешь?!! Ты рада, Сая? – Я… – Сая отвела взгляд. – Да, я рада. – Если бы найти и всех остальных… Ох, Сая, а ты знаешь, Моисей учится лучше всех в школе! Лулу сказала об этом так, словно это было ее собственное достижение. – В самом деле? А Гарман?.. – Гарман... Не очень. Он вообще не понимает, зачем нужно ходить в школу. Моисей его заставляет. Хочет, чтобы они вместе поступили в университет. Зато Гарман занимается в клубе каратэ, и недавно победил на чемпионате Окинавы! Это очень почетно, ведь Окинава – родина каратэ. Гарман теперь известная личность! Человеческие девушки от него в восторге. – Надо же. Не заметила, чтобы он был окружен толпой поклонниц. – Они его побаиваются. Он ведь... ну, мало изменился. И людям по-прежнему не доверяет, хотя сам теперь человек. В общем, они с Моисеем держатся особняком. – Ты с ними часто общаешься? – Нет, – Лулу опустила взгляд, ее улыбка угасла. – Я с ними вообще ни разу не говорила. Я только наблюдаю. Они, похоже, не помнят свою прошлую жизнь. А я боюсь, что им будет очень грустно… вспомнить. Сая понимала, о чем говорит Лулу. Очень хорошо понимала. – Ты права, – сказала она. – Не стоит им напоминать. Им очень повезло – они теперь люди, и могут жить, забыв о прошлом. – Ты так считаешь? – Лулу чуть нахмурилась. – Но я все-таки собираюсь рассказать им. Только нужно придумать, как. Кстати, Сая, а ты заметила, что глаза у них не изменились? – Да, они оба совершенно не похожи на японцев. – А они не японцы. Родители Гармана – у него же теперь есть родители – американцы. Они военные. А папа Моисея, кажется, из Англии. Он дипломат, и у Моисея очень красивый большой дом. Я люблю по вечерам сидеть там на крыше, над комнатой Моисея. Слушаю, о чем они с Гарманом разговаривают. Не подслушиваю, просто мне так хочется слышать их голоса… Не совсем такие, как раньше, но манера говорить, интонации очень похожи на них прежних. Кстати, многие думают, что они с Гарманом братья – ну, из-за зеленых глаз и европейской внешности. Люди теперь принимают их за людей. То есть они теперь и есть люди. Наверное… Лулу смущенно замолчала, а потом продолжила: – Люди, конечно, неповоротливые. Зато они не боятся солнца, и у них нет Терниев. Хотя… – она вздохнула. – На самом деле изменилось немногое. – Что ты имеешь в виду? – Из-за вакцины Джулии я теперь могу жить очень долго. Может, даже вечно. А они… – голос Лулу дрогнул, – они через несколько десятков лет постареют и умрут. Это же все равно что Тернии… – Но это нормально для людей, – возразила Сая. – Может быть, – снова вздохнула Лулу. – Но для меня они больше, чем люди. Мои друзья – это мои друзья. Я не хочу терять их снова. Сая кивнула: – Это очень тяжело – терять близких людей. Я понима… Лулу не дослушала, ее внезапно озарила какая-то мысль, и она воскликнула: – Сая, я знаю, что делать! Ты дашь им своей крови, чтобы они стали шевалье. Тогда им не смерть, ни солнце будут не страшны! И мы всегда будем вместе! Сая остолбенела, в ужасе глядя на нее, затем закричала: – Ты сошла с ума?! Твои друзья стали людьми – людьми, понимаешь? С ними случилось чудо. То, о чем я и мечтать не могу! Они теперь счастливы, а ты… Ты хочешь снова превратить их в монстров?!! Да как ты могла подумать, что я обреку еще кого-то на такую участь, после того, как я поступила так с Хадзи и Риком? Остановить их время, лишить их будущего и нормального человеческого счастья? Хадзи и Рик умирали, но твои-то друзья живы и здоровы! Их не от чего спасать. Как ты вообще можешь думать о том, чтобы сотворить с ними такую низость?!! Лулу молча слушала, и постепенно с ее лица уходило всякое выражение. Потом она улыбнулась: – Забудь. Ты права, это плохая идея – сделать их твоими шевалье. Я сказала, не подумав. Всего хорошего, Сая. И прежде, чем Сая успела ответить или хотя бы перевести дыхание после своей тирады, сифа перед ней уже не было. *** Лулу стояла на крыше, глядя на утонувший во мгле город. Боль и обида прошла, сейчас она жалела только о том, что Сая, зная об ее идее, может помешать. Но она надеялась, что Сая и вправду забудет. Или не догадается о других возможностях. О тех, о которых сейчас думала сама Лулу. Она жалела, что попросила Саю, когда у нее были другие, к кому можно обратиться с такой просьбой. И они-то ей не откажут… Дочери Дивы стали лучшими друзьями Лулу. Когда они начали подрастать, она и сама была еще ребенком, а ей так нужен был кто-то, кто сможет хоть как-то заменить друзей, отнятых смертью... Они ей не откажут. Лулу улыбнулась в тени алого капюшона. Вот уже тридцать лет она хранила оружие Моисея и Гармана, и не подумав предать его земле: какая-то часть ее отказывалась верить, что они исчезли навсегда. Лулу чувствовала, что хранит оружие не в память о них, а скорее сохраняет его для них. И скоро придет время вернуть косу и копье их истинным владельцам.